Начиная свой рассказ, мне бы очень хотелось сказать, что я твёрдо стояла в вере и насколько сильной и непоколебимой была моя вера в трудное для нашей 
семьи время. Но это было не так.
Когда февральским вечером 1998г. будучи беременной, со сроком 24 недели, я поняла, что у меня отходят околоплодные воды, я очень сильно испугалась. Мужа не было дома, со мной была дочка 1.5 годика. Тогда ещё не было мобильных телефонов, у нас в доме не было и городского телефона, поэтому не могла даже связаться с мужем. Я плакала и просила Бога сохранить ребёнка. «Мой Бог, ты видишь, что я теряю своего ребёнка, сделай что-нибудь». Не помню, надеялась я на чудо или нет, но когда врач скорой помощи сказала, что сохранять уже некого, я разрыдалась. В роддоме мне сразу же сделали УЗИ и я услышала результат: «Срок 24 недели ни больше, ни меньше, а воды ещё есть». Как я надеялась, что всё ещё наладится. Плакала практически всю ночь. Но к вечеру следующего дня все воды сошли. Я чувствовала поражение.
Врачи и медсёстры сочувственно ко мне относились, пытались успокоить «Чего ты так расстраиваешься? Ведь дома у тебя уже есть ребёнок, родишь ещё когда-нибудь второго». Мои анализы становились хуже. Роды не наступали. Шевелений ребёнка я не слышала. Я очень хотела знать, в самом ли деле все воды сошли? И жив ли ещё ребёнок? В отделении сломался аппарат УЗИ. У своего лечащего врача я отпросилась в другую больницу сделать УЗИ (муж договорился) и она отпустила. О чём потом она пожалела, потому что была наказана. Только через несколько лет мы узнали, что документ, выданный в другой больнице и подтверждающий, что ребёнок жив и явился препятствием для того, что мне не сделали чистку.
Александр. “Когда мы были на УЗИ, я смотрел на экран и мне врач всё показывал и объяснял и когда он сказал: «А вод я не вижу, их нет», жена заплакала, и сразу же у ребёнка учащенно забилось сердце. Это было очень волнительно”.
Галина. Но поскольку мои анализы ухудшались, меня положили под капельницу, чтобы вызвать роды. Было очень тяжело на душе, шли уже вторые сутки безводного промежутка. Я чувствовала себя беспомощной. Мне из-под капельницы нельзя было встать и подойти к окну, мужу нельзя было придти ко мне в палату. А так хотелось увидеться, поговорить, почувствовать поддержку. Я уже говорила, что ко мне в роддоме все очень хорошо относились, и когда Саша пришёл меня навестить, одна медсестра сама организовала встречу. Сказала Саше, к какому окну подойти (это был первый этаж), раздвинула шторки на окне, мне помогла расположиться на кровати, чтобы было видно окно, и вышла из палаты.
Саша с помощью слов и жестов говорил и показывал через окно «Бог с нами. Он всё знает». С тех пор прошло 13 лет, но я прекрасно помню этот момент. Я повела себя как Гедеон при встрече с Ангелом. Внешне я улыбнулась мужу и покивала головой. Но мысленно я чётко произнесла: «Если Господь с нами, отчего нас постигло это?». Сейчас об этом стыдно вспоминать. Если бы я понимала, насколько рядом был мой Небесный Отец. В тот день роды не наступили. К концу дня мне сняли капельницу и сказали, что я могу идти в свою палату. Пока я собиралась, услышала разговор, что якобы должны были сегодня всё закончить, но кто-то (не расслышала кто) позвонил и сказал не вмешиваться самим. И медсестра со вздохом добавила: «А я уже и щипцы приготовила». После этих слов я ещё раз осознала своё бессилие.
Я согласна была на кесарево сечение, только чтобы ребёнок был невредим. Но все понимали иначе «Ради выкидыша делать операцию?! Зачем?» На утро 
следующего дня меня опять положили под капельницу. Результат был тот же. Роды не наступали. Это были третьи сутки безводного промежутка. Через некоторое время вбежала дежурная врач в довольно встревоженном состоянии со словами: «Ну всё моя хорошая, пришли твои анализы очень плохие (она их озвучила, но я не помню подробностей). Сегодня любыми путями надо всё закончить, хочешь плачь, хочешь не плачь, нам бы тебя спасти. Надо будет щипцами, будем доставать щипцами, надо будет груз подвешивать, будем подвешивать груз». (Позже, я пыталась узнать, что такое «подвешивать груз», ответ привёл меня в ужас). Очередной раз мне стало страшно. Я взмолилась «Я хочу родить сама. Я не хочу, чтобы щипцы или груз причинили повреждения моему ребёнку, даже если он и в самом деле не будет жить». Очень скоро начались схватки.
Не помню, когда мне сказали, что ребёнок уже мёртв. Наверное, я поверила, потому что, когда ночью родилась наша девочка, я удивилась, когда услышала звуки, похожие на мяуканье. Позже мне сказали, что она умерла. Утром я вернулась в свою палату, на вопросы соседок по палате так и ответила, что мой ребёнок умер. Когда пришла дежурная врач (это было воскресение), я сразу же спросила: «Где мой ребёнок?». (От кого-то услышала, что такого ребёнка могут утилизировать). Она спокойно ответила: «У нас, в кувезе. Шансов на жизнь 0,0/». Так она жива?!
Александр.”Когда родилась Эмилия, нам говорили, что она не сможет жить, а если это и случится, то она будет неполноценной. Я не знал, как молиться Богу и о чём. Даже думал и о том, как хоронить такого маленького ребёнка. Это были очень тяжёлые дни для нас. Я не находил себе места ни в доме, ни во дворе. Однажды, я ходил по огороду, молился и плакал и вдруг я услышал очень чётко «Она будет жить». Я понял, это Господь. Он был совсем рядом со мной, казалось просто вот, за моей спиной шаг в шаг Он ходил за мной. Пошёл к жене в роддом и сказал, что всё будет хорошо, наша дочь будет жить”.
Галина. Я помню это время, Саша пришёл с улыбкой на лице. Это было серьёзной поддержкой для меня, я стала спокойнее, начала улыбаться, может и не часто. Конечно, по законам медицины таких прогнозов дать было невозможно. Где-то через неделю приехала областная реанимация, но отказалась забрать ребёнка, потому что она не перенесёт дорогу. Но всё-таки дня через 2-3 забрала. Правда, через пару месяцев, одна медсестра мне сказала, что в роддоме никто не верил в то, что Эмилия действительно доедет живой. При выписке детский врач сказала, что даже если случится, что ребёнок выживет сейчас, то до трёх лет всё-равно умрёт. «Лучше бы вы сейчас переплакали и забыли». Но всё в руках нашего Господа. Я так и отвечала. Поэтому, когда Саша впервые позвонил в областную реанимацию узнать о состоянии ребёнка, ему ответили: «Как вы и говорите, всё в руках Божьих».
Александр.“Когда я впервые позвонил в реанимацию узнать о состоянии ребёнка, мужской голос очень спокойно, без особых эмоций, но очень уверенно мне сказал: «Всё хорошо. У неё пневмония и мы подозреваем кровоизлияние в мозг. Звоните завтра». На следующий день мне сказали, что предположение о кровоизлиянии не подтвердилось. «Такого не бывает. Даже у семимесячных новорождённых такое есть, что говорить о пятимесячном ребёнке. Мы будем её обследовать заново. Звоните завтра». На завтра я услышал слова: «В головном мозге всё чисто. Такого не бывает. Этот ребёнок один из тысячи». Слава Богу! В целом, я тогда оценил общение с врачами мужчинами, мне понравилось их спокойствие и краткость”.
Наступило время, мы стали слышать названия различных диагнозов. Перед тем, как стать на молитву, мы прокручивали в голове целый список ещё недавно незнакомых нам диагнозов. Сколько было радости, когда можно было вычеркнуть очередной пункт! И сколько боли, когда добавлялся новый диагноз или просто слышали слова: «Вчера у вашего ребёнка останавливалось сердце». Плохо было то, что после рождения Эмилия потеряла в весе максимум допустимого нормой, поэтому начинать пришлось с веса 640г. Вид ребёнка был «неприглядный». Ещё в роддоме перед тем, как её впервые показать, меня предупредили, чтобы я морально настроилась. Я так и сделала. Но, когда увидела ребёнка, содрогнулась.
Передо мной лежал ярко-красный комочек с длинными конечностями. Казалось, что кожный покров отсутствует. Уже в областной больнице мне объяснили, что тот гемоглобин, который Эмилия получила внутриутробно, утрачен, а свой организм не вырабатывает. (костный мозг не вырабатывает эритроциты?). Мы много молились и за врачей, которые будут лечить нашего ребёнка. И Слава Богу! Диана Николаевна – врач, которая нас вела три месяца, была строгая (я даже побаивалась её), но посвящённая своему делу. Она требовала, чтобы я делала массаж как положено, даже если ребёнок плачет. Строго, но конкретно сказала: «Или делаете так, или заработаете ДЦП». Именно поэтому, в течение года при любых обстоятельствах, я три раза в день делала необходимый массаж и купание. Родилась Эмилия 21 февраля, а должна была родиться где-то 5-9 июня. В этих числах нас выписали домой с весом 2000г. Дома всё шло хорошо. Ребёнок хорошо спал, прекрасно кушал. Но как только мы посещали какого-нибудь врача, я из кабинета выходила со слезами.
Уже на втором приёме у окулиста, она призналась, что на первом приёме решила, что ребёнок слепой. Мне ещё раньше объясняли, что ребёнок родился раньше, чем развились глаза. Да я и сама нашла информацию в энциклопедии, что внутриутробно глаза развиваются на 27-ой неделе беременности. Нам не хватило пару недель. Позже мы стали замечать, что ребёнок не может сесть, не сгибался тазобедренный сустав. Оказалось, это высокий мышечный тонус, была ещё мышечная дистония. Два раза пытались лечиться в областном отделении неврологии, но сразу же возвращались с высокой температурой. Именно там нам сказали «утешительные» слова: «Не волнуйтесь, бывают случаи, что такие дети вырастают и ещё сами за собой ухаживают. А бывают случаи, что даже посещают школы, конечно об учёбе не может быть и речи».
Стыдно признаться, но в моей памяти это единственный яркий случай, когда я правильно отреагировала. Мысленно я произнесла: «Всё, дьявол, здесь ты перестарался. Хватит меня запугивать». После второй неудавшейся попытки, врач, которая нас провожала, сделала строгое предупреждение, что ребёнок никогда не сядет без хорошего лечения у них в отделении. Это значит, что нам надо было набраться сил и приехать к ним на целый месяц. Но у Бога был более короткий путь. В нашей городской детской поликлинике открылась водолечебница, и наша невропатолог предложила нам принять курс хвойно-солевых вихревых ванн. Из десяти раз мы смогли посетить только шесть, так как опять заболели. Но этого оказалось достаточно. Слава Богу!
В полтора годика наша дочка начала топать, очень рано стала разговаривать. Никто не заметил, когда она выучила буквы, но к четырём годам она их все знала. На сегодняшний день нашей Эмилии 13 лет. Она не просто «посещает» школу, а отлично справляется с учёбой. Конечно, у нас остались довольно серьёзные проблемы со зрением, но всё в руках нашего Господа. Когда я думаю, о том, какое чудо совершил Бог в моей жизни, всегда произношу слова «Господи, я недостойна».
